Электронная коллекция
военных писем

17 Января 1905 г. Нози-Бе. Я должен был в день твоего рождения быть уже по ту сторону Индейскаго океана, а проклятая канцелярия держит и не знаю сколько продержит еще. Теперь вероятно на меня уже валят причину сидения. Я донес, что немцы угольщики отказались везти дальше уголь для эскадры, доставленный ими на Мадагаскар. Но, донеся об этом, я просил либо немедленно принудить их исполнять котракт либо бросить и телеграммами заказать уголь в двух местах, предваряя что мне надо только знать, что дело так или иначе направлено, что этот ответ мне нужен тотчас же, что я должен идти безотлагательно, чтоб не погубить своего дела, что идти совсем готов, и вот двенадцать дней – телеграммы о посторонних вещах и никакого ответа. На эскадру это производит удручающее впечатление. С каждым днем труднее держать в руках. Был уже такой случай, из котораго не легко было выпутаться. Стоя здесь уже ровно месяц, мы себя безполезно сьедаем без всякой возможности возобновить даже запас провизии, потому что Мадагаскар далек от всех торговых больших центров. Кроме мяса, которое в изобилии, ничего нельзя достать, ни муки, ни крупы, ни масла, ни овощей. Через две недели еще мы все свое проедим и тогда не с чем переплыть Океан. Все это я разсчитывал начиная с завтрашняго дня получать уже из Батавии (на Яве) от голландцев через наших агентов. Ах, …………… Все мнят честными работниками и тем честнее, чем больше бумаги изведут, чем больше живого дела перепакостят. Я послал шестого января …. две телеграммы. До сих пор никакого ответа. А запрещение мне двигаться дальше до распоряжений, прислано по Высочайшему повелению. Неужели это все бедный Кладо мозги петербургские перепутал. Неужели им не ясно что чем многочисленнее сброд всякой сволочи, тем невозможнее им управиться, тем больше шансов бить эту сволочь по частям, там где эти части будут отваливаться по разным неладам. Все же у меня теперь какая ни на есть сила, люди друг друга познали. Мы можем не одолеть японцев, но и они нас разбить не могут. За что все это губится. Я понимаю, что …. теперь всеми мыслями ушел в дело внутренних безпорядков, но клика то министерская, как смеет она разрушать так трудно добытое. Кого из них увидишь, скажи всем от меня, что нет в русском языке таких дурных слов, которых бы я не посылал по их адресу. Сегодня, празднуя день твоего рождения заказал получше обед и пирог. Пирог пришлось заказать ресторатору добровольнаго флота. Ну, а остальное домашняго изготовления, все очень плохо. Мы давно имеем за обедом только два блюда. Никаких блюд, где нужно яйцо, делать не можем. Консервы зелени на исходе а на всем острове не осталось ни единой картофелины. Но это пустяки. Офицерский стол меня не заботит. Вот, когда команде, нечего будет есть тогда ложись и помирай от позора, ибо придется сидеть здесь и ждать подвоза муки, крупы, капусты, солонины, а это пахнет двумя, тремя месяцами. Ну, прощай, моя дорогая; всему приходит конец и всякому подлому положению. Крепко обнимаю и целую тебя, дочку и внучка.