Электронная коллекция
военных писем

4 В трех днях от Мадагаскара. Скоро два месяца, как я не получал ни одного письма от Тебя и ни от кого вообще, а теперь вероятно уж и не получу до конца нашей компании. Дней через пять надеюсь встретить госпитального «Орла», с которым разошелся около месяца тому назад. Он должен был зайти в Капштадт, и оттуда Олинька вероятно привезет мне твою ответную телеграмму из которой узнаю наконец все ли у Вас благополучно и кто и когда именно на свет появился. Совсем не могу определить, когда пошлется это письмо и к какому времени дойдет. Хотелось бы к 17 Января, но едвали удастся. Мы выдержали под Африкой, огибая мыс Доброй Надежды переходя в Индийский океан, порядочную порядочную трепку 7, 8 и 9 Декабря. У одного из транспортов («Малайа»), поломалась машина, и я принужден был предоставить его собственным его средствам. Теперь он где то позади, может быть очень далеко, и я очень беспокоюсь о его судьбе. Вообще иду с завязанными глазами: в последней немецкой колонии пронесся откуда то зловещий слух о несчастии с какмими то судами отряда Фелькерзама в Красном море. Но за Фелькерзама я спокоен: с ним могло случиться только то, чего нельзя было избежать. Гораздо более внушает опасение Добротворский с Олегом, Изумрудом и миноносцами и отдельно гонящееся за мною …… - вспомогательные крейсера Смоленск, Петербург, Урал и еще какой то …… Где я соберу эту глупою свору; к чему она неученая может пригодиться и ума не приложу. Думаю, что будут лишнею обузой и источником слабости. Мы вот и в строю плетемся два месяца, а учиться ничему не можем; перезабыли все, чему в Ревеле подвыучились, а теперь и заботы, как бы ползти вперед и не растерять хромых и слепых. Воображаю, как злится Российская земля, за наше медленное плавание. Ведь моряки даже писали, что на переход эскадры от Кронштадта в Порт-Артур нужно шестьдесят дней, и когда я в первый раъз произнес шесть месяцев – таращили глаза. А вот мы идем сплошь третий месяц и не сделали еще половины пути. А ведь нигде не простояли больше рассчитанного – везде меньше и вообще очень мало стояли. Конечно, будут говорить: вольно же было дураку избрать кружной путь – нарочно затягивает плавание. И эти будут врать, потому что половина послана кратчайшим путем, и тоже нигде лишняго не стояла, а должна придти и, надеюсь, придет на соединение только тремя днями раньше меня. И эта половина не могла бы прийти так скоро, еслиб ей пришлось ждать прохода Суецким каналом моего большого отряда, из которого каждый корабль перед входом в канал должен бы был совсем разгрузиться, а после прохода опять нагрузиться. Скажут, и пункт соединения отрядов выбрал в стороне от прямого пути, чтоб затянуть плавание. И тоже будут врать, потому что на прямом пути нет ни одной дыры, куда можно приткнуться: все английское; а англичанам очков не вотрешь: силою воспрепятствуют всякой остановке эскадр в своих водах. Сам я за эти три месяца, со дня выхода из Ревеля, был на берегу только для официальных визитов: полчаса в Виго, полчаса на Танжере и столько же в Дакаре, итого полтора. И не тянет совсем. В каюте сидя, мечтаешь иногда о Вороненских банях, но так как заграницей таких не бывает, то миришься и на собственной соленой ванне. Едим мы совсем плохо. Ресторатор француз дошел только до Танжера, оставил за себя француза повара, который, сделавшись ресторатором, готовить перестал, а наши михрютки повара, все портили ему на зло. Теперь и этого француза прогнали: остались с михрютками и едим чорт знает что. Положим без запасов большой кулинарии и не разведешь: у нас нет например яиц, нет дрожжей, теперь учимся сами делать, купивши хмелю. Варенье твое все съели; ели правда по два раза в день: в три часа и в девять с чаем. Первую жестянку с твоими папиросами докуриваю. Дня через два придется вторую открыть. А что то Вы там поделываете? Томительно так не знать ничего.